От Алматы до Парижа и Лондона – география выступлений Жанар Сулеймановой впечатляет. Эта пианистка с успехом представляет казахстанское искусство на престижных мировых площадках. Её талант и мастерство признаны не только в Казахстане, но и далеко за его пределами. В этой статье мы расскажем о том, как Жанар Сулейманова достигла таких высот и что стоит за её блестящими выступлениями.
Жанар,Ваши родители были учёными. Как их научный подход повлиял на ваше музыкальное восприятие и карьеру?
Учёным присущи системность мышления, дисциплина и методичность. Думаю, что артистам также необходима пытливость ума и желание “дойти во всём до самой сути” (слова Б. Пастернака). Очень важно не просто исполнять ноты, интуитивно выражая эмоции, но и понимать контекст, в котором создано произведение, а также его музыкальную структуру.
Я ценю стихийную музыкальность и яркий артистизм. Однако, когда мне не хватает знаний или базы, я обращаюсь к книгам и передачам об эпохе, историческом контексте, а также к соображениям музыковедов и композиторов. Мне важно знать, какая идея двигала создателем произведения, как его биография, стиль эпохи или исторические события повлияли на его творчество. Многие музыканты следуют этому пути, но далеко не все. В отличие от родителей, которые могли работать с опасными реактивами и радиацией, я не такая аккуратная. Конечно, воздействие музыки на эмоциональную сферу велико, и я отличаюсь от них. В музыкальной карьере они не могли помочь мне связями, тогда как в науке у них были прекрасные международные контакты.
Вы выступали на престижных площадках по всему миру. Есть ли место, которое оставило самый сильный эмоциональный след, и почему?
Места, где я играла, оставляют разные и всегда сильные впечатления. Я часто бурно восторгаюсь или, наоборот, возмущаюсь чем-то. Стараюсь эмоционально выкладываться в каждом выступлении, независимо от того, кто в зале — специалисты или люди, далёкие от музыки, и где я играю — в известном зале или маленьком. В Европе публика обычно с уважением относится к классической музыке, что делает выступления там сложнее, но и престижнее. Мне важно представлять Казахстан в Европе: в Милане, Мюнхене, Париже и других городах. В 2024 году я была рада познакомиться с Лондоном благодаря Фестивалю «Golden Time Talent». Хочу, чтобы Казахстан знали не только по природным красотам и спортивным достижениям, но и по культурным достижениям. Обилие казахстанцев, получивших призы на фестивале, вызывает радость.
Особенно приятно играть в местах, где зародилась культура классической музыки, и если там у меня был успех. В Казахстане я радуюсь, если мой концерт понравился молодёжи. Это не всегда просто, так как многие молодые люди увлечены эстрадой и поп-музыкой. Моя деятельность даёт мне силы и надежду, поскольку я стараюсь исполнять шедевры фортепианной музыки, которые являются образцами хорошего вкуса и дают энергию даже при домашнем музицировании.
Вы получили государственные награды и признание в Казахстане и за рубежом. Какое значение вы придаёте национальной и международной оценке Вашей работы?
Для меня очень важно соблюдать баланс. Мне важно понимать, что я являюсь чем-то большим, чем оценка окружающих, будь она позитивной или негативной. Этот мой внутренний стержень важнее как наград, так и негативных оценок. Однако я очень благодарна за все награды, как небольшие, так и значительные, которые я получила в своей жизни. Я очень ценю премии профессиональных конкурсов, поскольку хороших музыкантов, особенно пианистов, сегодня много, и трудно выделиться и получить премию из рук других музыкантов. Также я благодарна за государственные награды. Я считаю себя достаточно удачливой. С другой стороны, всё, что я получила из наград, — результат постоянного и упорного труда.
Жанар, как многократный лауреат международных конкурсов, как Вы считаете, какие качества необходимы пианисту, чтобы выделиться на мировой арене?
Я начну с горькой правды. Сегодня в мире существует несколько тысяч музыкальных конкурсов разного масштаба. Некоторые из них становятся местом, где члены жюри приводят своих учеников в качестве конкурсантов, и, соответственно, места распределяются в приоритете для учеников членов жюри. Поэтому иногда даже полный набор качеств, необходимых для победы, не гарантирует получение первых премий. Не всегда выигрывают лучшие.
Если говорить об идеальном портрете победителя, то это должен быть человек с большим и гармонично сочетающимся набором качеств. Во-первых, без таланта никакие другие качества не помогут. Нужны талант и харизма, обаяние артиста, которые чаще всего даются от природы. Однако человек может меняться как в худшую, так и в лучшую сторону. Сейчас модно говорить о проявленности, но я не до конца понимаю, что это значит. Знаю лишь, что природные качества могут быть проявленными или нет, и это, вероятно, вопрос психологии. Всегда чувствуется наличие комплексов или, наоборот, внутренней свободы и уверенности, излишняя нервозность или стабильность, умение сосредоточиться или снижение когнитивных функций из-за стресса.
Ещё один важный фактор — это личность. Яркую личность можно заметить уже в некоторых детях, но не всегда ранняя яркая карьера продолжается. У взрослого человека гармоничное воспитание и широкий кругозор заметны сразу. Публика видит и слышит внутреннюю пустоту или, наоборот, интересную личность. В своей работе я осознанно создаю пространство для поиска: изучаю смыслы, пишу тексты, общаюсь с людьми искусства, наблюдаю за миром, пропитываясь его атмосферой. Я нарабатываю “насмотренность”, тренирую эстетический взгляд, замечая детали, которые делают обычное уникальным.
Для меня творчество — это не просто акт создания, а способ глубже понять мир и себя в нём. Каждый мазок на холсте — это результат диалога с жизнью, её тайнами и открытиями.
Ваша карьера насчитывает почти 25 лет в Казахской государственной филармонии. Как Вы видите роль филармонии в современном культурном пространстве Казахстана?
Казахской государственной академической филармонии имени Жамбыла в 2025 году исполняется 90 лет. Это концертная организация со своей историей и традициями. В её составе один из лучших оркестров страны — Государственный академический симфонический оркестр имени Т. Абдрашева, Государственная хоровая капелла имени Б. Байкадамова, легендарный оркестр народных инструментов «Отрар Сазы», Государственный струнный квартет имени Г. Жубановой и Государственный квинтет деревянных духовых инструментов под руководством Жаната Ерманова, который также получил первую премию «Golden Time Talent». У нас более 15 солистов. Это колоссальная организация, в которой работают тысячи человек. Артисты филармонии гастролировали и продолжают гастролировать как по миру, так и внутри республики. Множество артистов приезжают к нам на гастроли. Роль филармонии в культурном пространстве Казахстана очень важна. Конечно, в первую очередь нашу работу видят жители Алматы.
Вы имеете широкий опыт выступления в разных странах. Есть ли какие-то особенности в подготовке к выступлениям на разных континентах или в разных культурных контекстах?
Концерты различаются по организации, длительности, репертуарным предпочтениям, дресс-коду и другим аспектам. Стандартный сольный концерт обычно состоит из двух отделений и длится полтора часа с антрактом. Однако после пандемии в Европе и Казахстане иногда проводят концерты в одном отделении, что делает их короче, но более интенсивными. Во время пандемии нам запрещали делать антракт и длинные концерты. Такие концерты длятся 60-70 минут, но после 50 минут игры без перерыва становится тяжело. Сейчас я вернулась к стандартным концертам с антрактом, несмотря на нарекания. В Казахстане меньше подготовленных слушателей для крупных форм европейской классической музыки, чем в Европе.
В Европе сольные концерты часто проходят без ведущих, а зрители читают программки. В Казахстане традиционно музыковеды говорят вступительное слово. Когда я начинала работу в Казахской государственной филармонии, у нас было несколько музыковедов, которые вели просветительскую деятельность. Мне довелось работать с музыковедом Анатолием Кельбергом, который был эрудитом и имел огромную библиотеку. После его ухода в 2009 году я начала вести свои концерты сама, особенно в Алматы, готовя тексты на казахском и русском языках. В других странах или городах Казахстана я играю молча или с ведущими.
В Европе очень высокий уровень. Иногда мне концерт организовывают музыканты, потому они могут подсказать, какая программа интересна именно в городе, где выступаю. В крупных городах я могу привлечь не столько именем, сколько необычным репертуаром, который редко исполняется. К слову, французские музыканты очень критично относятся к исполнению именно французской музыки. В случае, когда нет представления о традициях исполнения французской музыки, лучше во Франции французскую музыку не играть. Будет серьёзная критика. Они перфекционисты и в отношении оценки точности текста и техники. Это одна из самых сильных школ в мире.
Когда я играла на конкурсе в США в 1992 году, там был дресс-код: длинные платья в пол. Играть в коротком платье было нельзя.В жюри были профессора из Нью-Йорка, а также иностранцы. Всё было пышно организовано. К сожалению, сегодня конкурс прекратил своё существование. Но тогда было ощущение какого-то грандиозного мероприятия, хотя это была провинция. В буклете было даже приветствие американского президента.
Если сравнивать нравы, а также дресс-код, то в Париже не любят «overdressed» не только в жизни, но и на сцене. Они ценят элегантность и простоту. Кстати, именно под впечатлением европейских пианисток мне пришла в голову идея надевать красивые брючные костюмы на сцену.
В целом, о подготовке к концертам в разных странах: нужно отталкиваться от музыки, быть хорошо готовым к исполнению. Есть стандартный этикет поведения на сцене артистов академической музыки. Он часто совпадает в разных странах.
Поскольку я брала уроки у профессоров из разных стран, то скажу, что отличия в технике и стиле исполнения могут быть очень большие. Я ни с кем не спорю, молча впитываю то, что нравится и нужно лично мне. Иногда я не согласна, внутренне спорю, но виду не показываю. Зачем ненужные споры? Большого мастера уже не переделать. Он или она играют восхитительно своими приёмами. Есть то, что необходимо принять безоговорочно и учиться, есть факультативные моменты. Есть также некоторые пункты, в которых все великие музыканты из разных стран сходятся и говорят одно и тоже. Традиции есть традиции. Я принадлежу к академическим музыкантам, потому для меня ценны именно старые традиции, которые идут из Европы. Очень трудно даётся мне академическая современная музыка, авангард. Но и это преодолимо, но работать нужно вдвое больше. Всё непривычно.
Ваш репертуар очень разнообразен. Как Вы выбираете произведения для своих концертов? Какие недавние выступления могли бы выделить?
Мне повезло работать в Казгосфилармонии с января 2000 года, в период, когда отменили цензуру и репертуарные ограничения, а худсовет перестал быть репрессивным инструментом. У меня два подхода к выбору репертуара: 1) я выбираю произведения, которые трогают моё сердце и душу, чтобы делиться радостью с публикой; 2) веду стратегические образовательные линии, воспитывая себя и публику через понимание стиля и эпохи. В 2024 году я провела цикл лекций-концертов о барокко, классицизме, романтизме и 20-21 веках в Камерном зале филармонии.
Недавно, в январе 2025 года, состоялся концерт, посвящённый 25-летию моей службы в Казахской государственной академической филармонии. Я исполнила произведения, которые люблю, включая творчество Шумана и сложную сонату Пауля Хиндемита, написанную в 1938 году. Также в программе были светлые произведения Листа и Пуленка, и обработки казахских кюев, посвящённые Ахмету Байтурсынулы, написанные Александром Затаевичем.
Во второй половине января я участвовала в гастролях Квинтета деревянных духовых инструментов под руководством Жаната Ерманова в Караганде, где исполнила сольное произведение. В Казахстане мой концертный план расписан на год вперёд, включая совместные проекты и сольные концерты.
Какие композиторы и произведения занимают особое место в Вашем репертуаре и почему? Есть ли казахские композиторы или исполнители, которые оказали влияние на вас?
С детства на многих музыкантов, включая меня, оказывает влияние Иоганн Себастьян Бах. Сначала его музыка служит учебным пособием, а затем возникает настоящая любовь к его произведениям. В моей жизни особое место занимают Моцарт, Бетховен, Шопен, Лист, Шуман, Брамс, Чайковский и Дебюсси. Я исполняю сольные концерты, посвящённые произведениям только одного из этих авторов, включая большие циклы и сонаты. Стараюсь знакомить себя и слушателей с разнообразными произведениями классики. В Казахстане моя деятельность отличается от концертов в других странах: я веду образовательную линию. Есть композиторы, которым я не могу посвятить целый сольный концерт, но люблю и часто исполняю их произведения. Например, я не рискну играть весь вечер только сонаты Доменико Скарлатти, хотя очень люблю его пьесы.
Из казахстанских композиторов на меня повлияли Бахтияр Аманжол и Газиза Жубанова, у которых я училась композиции в детстве. Как исполнители, на меня повлияли Жания Аубакирова и Гульжамиля Кыдырбекова, первые лауреаты крупных конкурсов пианистов. Я много сотрудничала с дирижёром Толепбергеном Абдрашевым, финалистом конкурса Герберта фон Караяна. Абдрашев был моим учителем в игре с оркестром. Я работала со многими замечательными инструменталистами и певцами, включая лауреатов конкурса «Golden Time Talent» Еркена Мурзагалиева и Жаната Ерманова. Все творческие встречи оставляют след в памяти и сознании, хотя не все затрагивают душу и сердце.
Что касается выбора репертуара, я горжусь 25 годами свободы творчества, но сейчас беспокоюсь из-за возрождения художественного совета. Это может принести как пользу, так и вред. Надеюсь, это не станет цензурой советских времён, влияющей на выбор репертуара.
Что Вас вдохновляет помимо музыки? Удаётся ли найти баланс между творческой работой и личной жизнью?
Для подготовки программы я часто читаю литературу, которая могла повлиять на авторов, будь то художественная или профессиональная. Например, играя «Крейслериану» Роберта Шумана, я изучала произведения Э.Т.А. Гофмана. Меня могут вдохновлять лекции об искусстве, знакомство с художниками, искусствоведами, музыковедами и композиторами. Меня вдохновляют разные виды искусства. Я всегда думаю об атмосфере, которую создаёт произведение, об историческом, а иногда и политическом контексте, в котором оно написано. Исторические книги и передачи также влияют на меня.
В моей жизни есть дисбаланс между работой и личной жизнью. Я жертвую многим ради работы, но моя семья гордится мной и считает меня внимательным членом семьи.
Сегодня, с господством клипового мышления, люди перестают понимать, что такое сольный концерт, когда солист играет 80-90 минут наизусть. Когда Ференц Лист впервые дал сольный концерт, это казалось сверхъестественным. Теперь сольные концерты стали обычным явлением. Не всякий человек меня поймёт, зачем столько работы, столько жертв, такая сосредоточенность.. Мне приходится защищать свою деятельность и ограничивать общение и быт перед концертами. Музыка занимает центральное место в моей жизни.
Какие планы у Вас на будущее? Хотели ли бы попробовать себя в других жанрах или проектах?
У меня есть планы сотрудничества с европейскими музыкантами в области современной академической музыки. Также поступило предложение о сотрудничестве с танцевальным коллективом в Казахстане. Однако в отношении танцоров я пока не приняла решение, так как у меня нет опыта в этой области, и я подхожу к этому осторожно. У меня много предложений, и я буду их внимательно рассматривать.
Буквально на днях, 2 февраля, я снова выступаю в концерте солистов в Филармонии в Алматы. О дальних планах я предпочитаю не рассказывать, хотя есть престижные предложения. Я больше склоняюсь к академизму, и если это современная музыка или авангард, то предпочитаю работать с академическими композиторами. Например, в 2019 году я исполняла специально написанное для меня произведение, где электронная музыка была соединена с фортепианной.
Какую музыку Вы предпочитаете в повседневной жизни? Есть ли какие-либо современные исполнители, которых Вы слушаете?
Я занимаюсь зумбой в группе уже два года. Это спортивная тренировка проходит под ритмичные современные танцевальные песни, и мы выполняем простые, но интересные танцевальные композиции. Моя тренер — профессиональный хореограф. Как исполнитель с широким репертуаром, я много слушаю классическую музыку. Например, играя сонаты Бетховена, я могу послушать его квартеты и симфонии. Это тоже часть моего вдохновения.
Я слушаю музыку в машине, чаще классику, иногда джаз. Мне нравится классика джаза и биг-бэнды. В машине часто звучала музыка джазовых оркестров 1930-1940-х годов и вокальный джаз 1940-1960-х. Это создаёт комфортное и оптимистичное настроение для вождения. С детства я слушала классику рок-музыки, которая звучала из комнаты моего брата. Люблю итальянскую авторскую песню, например, песни Claudio Chieffo, и французскую поп-музыку. В 2018 году я была в жюри конкурса франкофонной песни в Алматы, организованного Французским Альянсом в Казахстане. Однако я не знаю эстраду так глубоко, как классику. Мой брат лучше разбирается в рок-музыке, особенно в классике рока 1970-1980-х годов. На фестивале «Golden Time Talent» был высокий уровень исполнителей поп- и рок-музыки, что мне понравилось.
Иногда я слушаю казахский фольклор, но после изнуряющих репетиций мне нужна тишина. Поэтому три года назад я переехала в деревню. Хотя поездки в город, особенно рано утром, даются нелегко, я обрела что-то настоящее.
С какими самыми большими трудностями Вы столкнулись на своём творческом пути? Как Вы их преодолевали?
На протяжении моего музыкального пути я сталкивалась с множеством трудностей, которые могли бы заполнить целую книгу. В мире музыки суждения всегда субъективны, и я видела такие проблемы, как коррупция и продвижение протеже. Однако главные препятствия — это внутренние проблемы. Борьба с самим собой, как у Пастернака: «С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой». Сегодня в музыке ценится стабильность исполнения, но публика любит чувствительность и эмоции. Невротики, если справятся со своими проблемами, могут стать популярными артистами. В детстве я была робкой и нервной, но с годами это прошло. После 18 лет мне стало страшно выходить на сцену, так как ожидания возросли. В 2000 году, став солисткой филармонии, я столкнулась с интенсивным графиком концертов, а также необходимостью в течение 20 лет выполнять финансовый индивидуальный план, то есть зарабатывать определённую сумму денег на концертах для плана филармонии. Только с 2020 года этот индивидуальный финансовый план убрали. Это был вызов судьбы. Чтобы был какой-то доход, мне приходилось мыслить как арт-менеджер: какой программой привлечь зрителей, какой текст подготовить для вступительной речи, продумывать наряды и причёски согласно репертуару, эпохе. Иногда находились спонсоры конкретного концерта, если была какая-то особая идея. Сольный концерт порой удавалось превращать в маленький спектакль. Я думаю, что те трудности, которые я выдержала, мало кто выдержит, если ждёт, что ему всё преподнесут готовым на блюдечке. Меня интересовали не деньги, а пропаганда лучших образцов классической музыки. Я выжила как профессионал, сохранив артистическую и техническую форму, несмотря на символическую зарплату в начале карьеры. Сегодня ситуация лучше, но я всё равно предпочитаю работать за идею, а не за гонорар.
Иногда мой враг — трудоголизм, когда я забываю об артистической свободе и превращаюсь в солдата, механически выполняющего задачи. Летом мадам Франсуаз Тина, выдающаяся французская пианистка, заметила во мне какое-то выгорание, выхолащивание перед концертом. Она сказала мне: «Не будь рабочей или уборщицей в своём труде за роялем. Не будь бизнес-леди в искусстве. Магия искусства сегодня почти утеряна. Старайся хранить это. Я верю, что ты можешь». Я дала концерт в церкви в центре Парижа, она сказала мне перед концертом: «Иди и служи мессу. Играй возвышенно и искренно так, как только можешь». В моём концерте были и сильные, и слабые моменты, но высокое качество акустики, инструмента, публики и эти слова повлияли на меня. Душа успокаивается в таких исторических местах. Словно урок на всю жизнь.
Время — и враг, и друг. С его влиянием на физическую, пианистическую форму приходится бороться уже сегодня, хотя я относительно молода. Своим концертом 11 января 2025 года, его крупным временным масштабом, сложностью программы я хотела и себе, и публике показать, что я в форме, как 25 лет назад. Время и лечит, расставляет многое на свои места, даёт новые хорошие качества музыканта, артистический и человеческий опыт. Это всё отражается в моей игре. Сегодня меня начала интересовать работа мозга. Я только начинаю читать и слушать передачи на эти темы. Я вижу эту разницу между человеком век назад, играющим большой репертуар наизусть и читающим книги, цитирующим поэзию, и теми людьми сегодня, кто больше дружит с гаджетами, теряет какие-то качества, присущие людям раньше. Для меня вызов — как сохранить мою память, громадный репертуар и ясность ума в условиях не только естественного старения, но ещё и огромного обилия информации, агрессивного потока звуков, красок, слов, которые далеко не всегда содержат глубокие идеи.
Какие рекомендации нацинающим музыкантам Вы можете дать, чтобы достойно представлять свой талант на конкурсах и фестивалях?
Думаю, роль психического состояния для участия в конкурсе огромна. Я знаю, что спортсменов иногда готовят специальные коучи. Но у нас, у музыкантов, кому как повезёт. Лично я никогда ни с какими коучами не работала, с психологическими проблемами справлялась сама, иногда удачно, иногда нет. В процессе жизненного и творческого пути я начинаю понимать свою природу, свою натуру. Она отличается от натуры другого пианиста. Очень важно изучить именно себя, свою индивидуальность. Можно быть личностью с некоторыми слабостями, но умело с этими особенностями справляться. А можно бездарно растратить собственную энергию и духовную мощь. Нужна дисциплина и немного «военный» характер, когда меньше слов, обсуждений, сплетен, осуждений, лени, праздности, но больше дела. Даже самый большой запас энергии и здоровья можно растратить впустую.
